Казанцев Александр - Атланты 4
ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ
АГОНИЯ
ГЛАВА ПЕРВАЯ
Вставало Солнце. Лучи его пронизали зеленую поверхность моря и
растворились в непрозрачной глубине. Белые барашки беспокойных волн
роняли соль на кедровые доски бортов.
Хлопнул полог сооруженной из просмоленной парусины кормовой каюты, и
на палубе появился Русий. Три недели, прошедшие со дня смерти Ариадны,
сильно изменили его. Он осунулся; лицо, и без того жесткое, напоминало
высеченную грубым резцом маску, в которой были гнев, боль, страдание и,
может быть, капелька недоумения, обиды на так несправедливо обошедшуюся
с ним судьбу. Три недели хандры и болезни, поразившей сильное тело,
когда он не мог пошевелить ни ногой, ни рукой, когда он отказывался от
пищи и не хотел видеть Солнце. Когда он не поддавался никаким уговорам и
жаждал смерти...
Но несколько дней назад Командор бросил опечаленному Гумию, небрежно
и негромко, но чтобы слышал Русий:
- Он слабак. Он сломался.
И тогда Русий встал и попросил поесть. Затем, пошатываясь, направился
на тренировочный дворик. Несколько дней он провел в яростной борьбе с
самим собой, торопясь обрести то, что потерял за предшествующие недели,
словно догадываясь, что грядут вихреносные события. Еще вчера он рубился
тупыми мечами с гвардейцами. Рубился столь яростно и всерьез, что
четверых его противников унесли истекающими кровью, а пятому он
ухитрился отрубить руку. Больше драться с ним никто не захотел,
гвардейцы лишь отводили глаза, когда, потрясая окровавленным мечом, он
вызывал их на поединок. Командор, наблюдавший за этой сценой, насильно
увел Русия во Дворец.
- Остынь. Тебе не мешало бы проветриться. Хочешь пожить несколько
месяцев у Инкия? Я вызову ракету. Русий отрицательно покачал головой.
- Нет.
- Может, у Кеельсее?
- Нет. Я поеду на Круглый Остров.
- Пора бы уже забыть о ней, - сказал Командор и тут же пожалел о
сказанном.
Глаза Русия вспыхнули яростью, и он был готов взорваться вспышкой,
столь знакомой самому Командору, но огромным усилием воли сдержался и
лишь спросил:
- А ты бы смог позабыть Леду?
- Смог бы, - без промедления ответил Командор.
- Тогда ты действительно страшный человек. Хотя нет... Ты лжешь. Ты
легок лишь на словах, а в действительности раним не менее, чем я.
- Даже больше, чем ты, - поправил Командор. - Но я смогу
забыть ее. Забыть не сердцем, а умом. Она не стоит любви.
- А вот я не могу, - прошептал Русий. - И поэтому я поеду на Круглый
Остров. Это обязательно. А дальше делай со мной, что хочешь.
- Ну хорошо, как знаешь. Возьми малую эскадру.
- Нет, только корабль. - Они шли нога в ногу, затем Русий нарочно
сбил шаг. - Где похоронили Тесея?
- В море.
- Напрасно. Он был достоин Пантеона.
- Так значит, ты по-прежнему считаешь, что он не убивал Ариадну?
- Убил-то он, но не по своей воле. Им двигала чья-то злая рука. И я
догадываюсь - чья. Да и ты, по-моему, тоже.
- Нет, только не это. Я могу обвинить ее во всех грехах, но только не
в том, что она пыталась убить моего единственного сына. А если так, где
мотивы?
- Вот именно это мне и предстоит выяснить. И клянусь, я докопаюсь до
истины. Клянусь! Кстати, не знаешь ли ты, какой запах она любит больше
всего? Не розового ли масла?
- Да, - удивился Командор и попытался прочесть, о чем думал Русий в
данное мгновение, но Русий воспрепятствовал проникновению в свой мозг.
- Я так и думал. Она любит запах розового масла. И крови.
Все это Русий вспоминал, сидя на прохладной, не успевшей еще
нагреться палубе. Сверху плясал парус. Двадца
